О нем — Герое Советского Союза Александре Ивановиче Гривцове — мы сегодня и узнаем из очередного выпуска проекта «Летопись войны».
…Александр Иванович родился 15 апреля 1914 г. в селе Лещино Плата в Курской губернии в семье крестьянина. По некоторым сведениям его отца Ивана Гривцова спустя три с половиной месяца забрали на фронт Первой мировой войны, сражался он в армии Самсонова и не вернулся с поля боя, оставшись навсегда где-то в Мазурских болотах. Так что Сашу воспитывала одна мама.
Впрочем, не одна. Через три года разразилась революция, чуть позже установили советскую власть, она и взяла на себя заботу о тех детях, чьи отцы сложили головы. Вот только от голода начала 30-х спасти не могла. Гривцову тогда шел 18-й год. Мама обняла его, слегка подтолкнула к порогу и сказала: «Уезжай, Санька, иначе тут мы все с голоду помрем…»
Саша подался на комсомольскую стройку, много их тогда по карте СССР было разбросано. На другой конец страны, в Хабаровский край. Вначале валил лес, освобождая место для будущего поселка, потом переквалифицировался в каменщика и, в конце концов, остановился на профессии шофера. Дороги на лесных просеках иной раз напоминали стиральную доску, так что экстрима хватало. Но такие тяжелые условия только закаляли характер, учили умению быстро ориентироваться в быстро меняющейся ситуации.
Кто ж знал, что все эти качества пригодятся Александру еще скорее, чем можно было предположить: спустя несколько месяцев после того, как Гривцов был призван в армию, наступило 22 июня, фашисты перешли границу и начались военные действия…
Александр проходил службу водителем в 504-м артиллерийском полку. В его задачу входила доставка пушек артиллерии на позиции, снабжение батареи боеприпасами, при этом каждый раз приходилось придумывать что-то новенькое.
Например, однажды менее опытный водитель заснул с недосыпу и угодил в кювет. Тогда Гривцов предложил вариант, опробованный еще в Хабаровском крае. Под потолок кабины подвешивался солдатский котелок, в который бросали несколько гаек и шайб. Получалась большая погремушка, которая и не давала водителю заснуть, на ухабах дребезжала как трамвай…
Водители дивизиона ценили Александра за неунывающий характер, за то, что он не кланялся вражеским пулям, а всегда действовал дерзко, отчаянно, приводя в изумление фашистов.
Скажем, во время форсирования реки Нарвы (дело было ранней весной 1944 года), Гривцов получил приказ перебросить орудие на другой берег. Нужно было только дождаться саперов, которые навели бы переправу. Но фашисты ждать не будут: пока за возведение переправы возьмутся, они уже сумеют основательно подготовиться к нанесению удара, лучше укрепятся.
Гривцов попросил разрешения опробовать лед. Отойдя на несколько метров от берега, он определил: лед может выдержать. Но комбат возражал, он не хотел рисковать ни пушками, ни личным составом. Но Гривцов убедил офицера в том, что машина с пушками может проскочить, если развить достаточно большую скорость. Впрочем, другие водители наотрез отказались рисковать: вероятность провалиться под лед была достаточно велика.
Пришлось Александру Ивановичу сесть за баранку и тянуть свою пушку по льду в одиночку. Немцы не меньше наших были увлечены этим ребусом: удастся ли бесшабашному русскому доехать до берега, или он все-таки ухнет на дно? Когда они опомнились, пушка уже была вывезена на берег и сходу вступила в бой.
— Есть еще желающие? — спросил Гривцов у коллег. Но никто так и не смог решиться на такой подвиг. И снова Александр Иванович сел за баранку. Несколько рейсов сделал, и батарея оказалась переправленной…
Этот подвиг артиллеристы оценили очень высоко. Каждый командир батареи старался, чтобы к нему «прикрепили» именно Гривцова. Потому что каждый знал: этот водитель в лепешку расшибется, а полученную задачу выполнит. Каким бы плотным ни был огонь гитлеровцев…
Так однажды командир батареи старший лейтенант Кислюк прибыл в штаб для получения боевого приказа, а когда собрался на позицию, оказалось, что фашисты перерезали путь. Вся сложность заключалась в том, что у артиллеристов закончились боеприпасы и отбиваться они могли только с помощью личного оружия.
— Проскочим, товарищ старший лейтенант, — приободрил офицера Гривцов.
— Да как мы это сделаем? Видишь, у немцев замаскированная пушка и трех метров не успеем проехать, как расстреляют, как мишень в тире.
— А мы поедем им прямо в лоб! Они-то танки ожидают, а нас попытаются взять голыми руками. Прорвемся!
Все произошло, как и предполагал Гривцов. Гитлеровцы решили, что водитель решил к ним переметнуться, да еще с машиной, доверху набитой снарядами. А Александр Иванович, подъехав к пушке врага, тут же метнул рядом с нею, в самую гущу орудийной прислуги, одну за другой две гранаты. Расчет был уничтожен на месте, ни одного выстрела пушка так и не сделала. А через несколько минут машина была уже на огневой позиции нашей батареи…
Конечно, Гривцов в какой-то мере играл со смертью в прятки. И всегда выходил победителем. Фортуна лишь раз ему изменила, и случилось это 18 февраля 1944 года.
Вот как отражены события этого дня в наградном листе:
«…Водитель рядовой А. Гривцов получил приказ: вывезти с территории, занятой противником, две автомашины и пушку, расчет которой погиб в бою. Вместе с Гривцовым на задание пошел водитель Богданов. Надев белые маскировочные халаты, солдаты поползли к тому месту, где находилась наша техника. Они взяли на буксир орудие и на тягачах, включив максимальную скорость, что называется из-под носа противника, двинулись в обратный путь. Фашисты открыли артиллерийский огонь. Но машины полным ходом неслись в наше расположение. Особенно бешеный огонь гитлеровцы вели по тягачу, который вел Гривцов: на его прицепе было орудие. Храбрым воинам удалось выполнить приказ…»
Реклама
А когда до расположения части оставалось совсем чуть-чуть, шальной осколок пробил боковое стекло автомобиля и впился в левую часть груди Александра Ивановича. Но даже тогда он не выпустил баранку из рук, доставил пушку к своим.
Командир автомобильного взвода подбежал, чтобы обнять отважного воина. Но дверца тягача почему-то не открылась. Когда офицер распахнул ее, увидел, что Александр лежит на руле, прижавшись лбом к лобовому стеклу.
— Сашка, что с тобой, не молчи! — закричал старший лейтенант.
Когда Гривцова вытащили из автомобиля, он еще был жив. Раскрыл глаза, посмотрел на пасмурное небо, прислушался, чтобы определить по звуку канонады, как далеко продвинулись наши войска. Едва заметная улыбка тронула его губы. И в ту же секунду по телу пробежала последняя судорога…
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1944 года красноармейцу Александру Ивановичу Гривцову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.