Но отношение советской власти к Шмидту всегда было двойственным: с одной стороны — он один из руководителей восстания на крейсере «Очаков» в 1905 году, но с другой — он никогда не был сторонником большевиков. Кем же был лейтенант Шмидт на самом деле?
С рождения Петру Петровичу Шмидту, появившемуся на свет 5 февраля 1867 года, была предопределена флотская карьера. Его отец был потомственным моряком, участником обороны Севастополя. В осажденном городе он и познакомился со своей будущей женой, киевской дворянкой Екатериной фон Вагнер, приехавшей на фронт в качестве сестры милосердия.
В 1880 году для 13-летнего Пети Шмидта началась воинская служба, он стал воспитанником прославленного Морского кадетского корпуса в Петербурге. Но к учебе он относился с прохладцей, а товарищи его сторонились, так как поведение кадета Шмидта было, мягко говоря, неадекватным. У него неоднократно бывали психические срывы и нервные припадки, что даже ставило под угрозу продолжение учебы.
Командование корпуса вынуждено было назначить психиатрическую экспертизу, но вовремя вмешался дядя, известный адмирал Владимир Петрович Шмидт, бывший в тот период членом Адмиралтейств-совета. Дело удалось замять, а нерадивого и болезненного ученика дотянуть до выпуска.
В 1886 году, получив по выпуску из корпуса чин мичмана,
Переживания за сына, который своими поступками порочил славную военно-морскую фамилию, свели адмирала Шмидта в могилу. Забота о непутевом племяннике полностью легла на плечи дяди, добросовестно несшего её до конца своей жизни. В этот раз дяде с трудом удалось замять скандал и перевести племянника на Тихий океан.
На Тихоокеанской эскадре Петр попал под покровительство контр-адмирала
Семейная жизнь у Шмидта тоже не удалась. Жена, оставив ему малолетнего сына, вернулась к прежней профессии. Снова на помощь пришел дядя, подыскавший Петру должность в Русском обществе пароходства и торговли. На торговом флоте, где нет такой строгой дисциплины, а к бывшим военным морякам относятся с уважением, карьера Шмидта сложилась вполне успешно.
В начале нового века его стали назначать капитаном торговых судов, совершавших дальние океанские рейсы. Если бы не Русско-японская война, возможно, Шмидт и продолжал бы плавать, а с возрастом занял бы престижную должность в руководстве торгового флота. Но военно-морскому флоту срочно потребовались офицеры из запаса, пришлось лейтенанту Шмидту вернуться на службу.
Шмидт был назначен старшим офицером корабля на военный транспорт «Иртыш», входящий в состав 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала
Подозреваю, что подобного «подарка» командующий флотом вице-адмирал Чухнин не ожидал. Как и когда-то на Тихом океане, ему предстояло заниматься судьбой болезненного и неуживчивого офицера. Чухнин находит выход из положения, назначив Шмидта командиром отряда из двух устаревших миноносцев, базирующихся в Измаиле. Место тихое, должность необременительная, но самостоятельная, так что можно спокойно дожидаться конца войны.
Но Шмидту в Измаиле не сидится, он похищает отрядную кассу, в которой всего-то 2,5 тыс. золотых рублей, и отправляется «путешествовать» по югу России.
Деньги кончились быстро, и Шмидт сдался властям. На следствии он пытался доказать, что деньги он потерял или их у него украли еще в Измаиле, а в бега подался, опасаясь неприятностей. Дезертирство в военное время — это уже не проступок, а преступление. Дяде пришлось изрядно постараться, чтобы спасти племянника от суда и каторги.
Получилось и на этот раз. Деньги дядя возместил, а Шмидта с военной службы уволили. Дядя даже пытался «продавить» присвоение увольняемому племяннику очередного чина капитана второго ранга, но на это флотское руководство уже не пошло. Встречающиеся иногда в публикациях о лейтенанте Шмидте утверждения, что в момент восстания на «Очакове» он был в чине капитана второго ранга, не соответствуют действительности.
Уволенный с флота Шмидт решил заняться политикой. Видимо, такое решение ему «помогли» принять, так как у революционеров, готовивших восстание в Севастополе, практически не было поддержки среди флотских офицеров. Выступления нервного и эксцентричного Шмидта на митингах пользовались популярностью. Во время выступления на одном из митингов у него случился очередной припадок, но это только повысило интерес публики к нему.
Его призывы к свержению царизма не остались незамеченными, последовал арест. В этой ситуации даже дядя оказался бессилен, но в дело вмешались местные революционеры, организовавшие массовые выступления в защиту «пламенного борца за свободу простого народа».
Под давлением общественности местные власти отпускают Шмидта из тюрьмы, но берут у него подписку о немедленном выезде из Севастополя. Естественно, что выполнять взятое на себя обязательство Шмидт не стал. Уже 14 ноября 1905 года он объявился на восставшем крейсере «Очаков», призывая эскадру присоединиться к мятежному крейсеру. Несколько миноносцев и бывший броненосец «Потемкин», переименованный в «Пантелеймона» и лишенный оружия, последовали его призыву.
Шмидт самовольно надел погоны капитана второго ранга и объявил себя командующим флотом. Что делать дальше — он не представлял, но надеялся, что эскадра его все же поддержит. Командующий черноморским флотом адмирал Чухнин попытался разрешить ситуацию миром и даже послал по требованию Шмидта на «Очаков» для переговоров бывших однокашников лейтенанта по корпусу. Прибывших на корабль офицеров восставшие матросы взяли в заложники, а Шмидт пообещал вешать их на реях, если по кораблю откроют огонь.
Чтобы обострить обстановку, Шмидт попытался взорвать транспорт «Буг», загруженный морскими минами. Возможных последствий этого он, видимо, не представлял. А пострадать могли не только корабли, находящиеся в бухте, включая и сам «Очаков», но и часть города. К счастью, команда «Буга» успела затопить свой корабль.
Тогда Шмидт направил миноносец в атаку на корабли эскадры. Миноносец сразу же потопили залпом корабельных орудий. После этого вести переговоры с восставшими было бессмысленно, и Чухнин приказал открыть огонь шрапнелью по крейсеру. С крейсера в ответ успели сделать шесть безрезультатных выстрелов и прекратили сопротивление.
Но огнем с «Очакова» руководил уже не Шмидт. При первых выстрелах по крейсеру он перешел на стоящий у борта «Очакова» миноносец и попытался уйти в Турцию. Миноносец был подбит и захвачен. Находившегося на нем Шмидта, успевшего переодеться в матросскую робу, арестовали.
Состоявшийся вскоре суд приговорил Шмидта к смертной казни. Ходатайства дяди о пересмотре дела, так как Шмидт — душевнобольной, переданные Николаю II через премьер-министра Витте, результата не дали. Приговор был приведен в исполнение 6 марта 1906 года.
После расстрела Шмидта его имя стало чрезвычайно популярным среди революционно настроенной общественности и обросло массой домыслов и слухов. Постепенно оно стало забываться, но после Февральской революции 1917 года снова обрело популярность. Колчак, командовавший тогда Черноморским флотом, распорядился перезахоронить останки Шмидта и расстрелянных одновременно с ним участников восстания на «Очакове» в Покровском соборе Севастополя. Любопытно, что даже главковерх Керенский почтил своим посещением могилу лейтенанта в мае 1917 года.
Второй раз останки Шмидта потревожили в ноябре 1923 года, когда их торжественно перезахоронили на севастопольском кладбище Коммунаров. Появились памятники лейтенанту Шмидту, его именем назвали набережную и мост в Севастополе. Даже назначили пенсию его любовнице, которая в подтверждение своих отношений с лейтенантом предоставила его письма к ней.
Прошло время, и теперь в народной памяти имя лейтенанта Петра Петровича Шмидта связано не с восстанием на крейсере «Очаков», а с литературными героями, рожденными фантазией писателей-сатириков Ильфа и Петрова.