Вскоре после рождения сына Максим Леонович, поэт-самоучка, вступил во вновь созданный Московский товарищеский кружок писателей из народа, вскоре объединившийся с Суриковским литературно-музыкальным кружком. В 1905 г. он вместе со
Поэзия отца, равно как его мировоззрение, повлияли на сына, начавшего писать стихи в 15 лет. В начале творческого пути он пережил также увлечение символизмом. Впрочем, подводя черту собственным первым поэтическим опытам, Леонид однажды сжег свои творения и впоследствии говорил, что ничуть об этом не жалеет.
После переезда семьи из Москвы в Архангельск Л. Леонов публиковал рецензии на театральные постановки в местной газете «Северный день». В 1920-м ушел добровольцем в Красную армию. Там начал журналистскую практику с должности корректора дивизионной газеты, а затем стал ее редактором. В 1921 г., вернувшись в Москву, публиковался в газете «Красный воин». А уже через год в в альманахе «Шиповник» увидел свет первый из опубликованных рассказов
Путь писателя не был устлан розами: ему не удалось поступить во ВХУТЕМАС (а ведь с детства занимался лепкой, живописью, резьбой по дереву), а затем в 1-й Московский университет (по его собственному признанию, «срезался на Достоевском» — любимом писателе).
Сильный характер позволил преодолеть отчаяние, вызванное рухнувшей мечтой о продолжении учебы. Более того, писатель перешел к «крупным формам». Во второй половине 1920-х гг. вышли романы «Барсуки» и «Вор», а затем «Соть» (1930). Осенью 1929 г. стал председателем Всероссийского союза советских писателей, членом редакции Истории гражданской войны. Но и здесь имелась «ложка дегтя». Роман «Вор» вызвал неоднозначную политическую оценку, его даже пытались назвать «троцкистским».
Л. Леонов не изменил и своим художественным наклонностям и всю жизнь продолжал рисовать. Освоил искусство фотографии, став прекрасным фотохудожником (к 100-летию со дня рождения
Правда, сильный (да еще и властный) характер иногда и подводил, осложняя отношения с людьми. Труднее всего складывалось общение с Михаилом Шолоховым. Полемический накал диалогов доходил до такой крайности, что однажды, например, автор «Тихого Дона» посреди ночи отказался делить с Л. Леоновым гостиничный номер.
В годы Великой Отечественной войны, несмотря на славу, пришедшую с публикацией пьесы «Нашествие», которая в 1943 г. была экранизирована, Леониду Максимовичу довелось испытать и горечь опалы, камертоном которой стал А. Фадеев, резко охладевший в отношениях с ним, а затем, когда тучи рассеялись, возобновивший контакты как ни в чем не бывало.
Будучи натурой честной, строгой и пунктуальной, Леонид Максимович подходил с высокими мерками к окружающим: не терпел задержек и переносов договоренностей, но и поспешности не одобрял. И высказывался по поводу вызвавших его неудовольствие слов и поступков весьма откровенно…
Не претендуя на полноту биографического портрета талантливейшего писателя, вместо череды последующих дат и событий его жизни хотелось бы упомянуть об еще одном «пожизненном» увлечении Л. Леонова, почти никому неизвестном. Он обожал русскую баню и с 1919 г. собирал отзывы о ней у всех своих знакомых в стране и за рубежом. Так возникла уникальная коллекция из 493 листов комментариев, заметок, зарисовок с автографами Пикассо, Модильяни, Ильфа и Петрова, Шостаковича — всех имен и не перечесть!
В справочных изданиях Л. Леонова называют прозаиком, писателем, драматургом. Другие грани его таланта остались за порогом признания, а жаль… Ведь сильная личность, проявленная в творчестве, никогда не бывает однобокой. И это лишь один пример, показывающий, сколько открытий предстоит еще сделать исследователям бесценного наследия, оставленного нам дальними и близкими предками из плеяды творцов!