Константин большую часть времени проводил в загородном доме в усадьбе Любимовка, где был театральный флигель, а в нем играла любительская труппа, и надо ли говорить, что мальчишка с раннего возраста полюбил театральные представления, причем он с большим удовольствием смотрел и комедии, и трагедии, и водевили. А учитывая тот факт, что память у него была исключительная, ему уже с подросткового возраста захотелось сыграть в каком-нибудь спектакле.
Поскольку отказа ему ни в чем не было, Константин Алексеев уже с 14 лет начал играть в спектаклях. Особенно ему удавались комические роли в водевилях и опереттах. И даже учеба в Лазаревском институте не помешала увлечению. Причем, все это было поставлено на высокий уровень — с юным дарованием занимались вокалом и пластикой лучшие московские преподаватели. Особой страницей в жизни Константина был Малый театр, он буквально наслаждался игрой актеров этой труппы и даже старался им во всем подражать; особенно ему нравился Александр Павлович Ленский, чьим «драматургом» был Александр Островский и в чьих пьесах Ленскому доставались главные роли…
В 1886 году Константина Алексеева, взявшего сценический псевдоним Станиславский, избирают членом дирекции и казначеем Московского отделения Русского музыкального общества и состоящей при нем консерватории. Теперь, получив возможность узнать искусство изнутри, Константин Сергеевич вдруг понимает: для того, чтобы двигать вперед и театр, и драматургию, без которой он мертв, нужно создавать что-то свое. Идею молодого театрала подхватывают педагог Комиссаржевский и художник Соллогуб. Но последней точкой, давшей импульс к созданию нового объединения, которое было названо Московским обществом искусства и литературы, стало знакомство мецената с режиссером Федотовым. Последний решительно представил главную роль актеру-любителю, и не прогадал. 10 лет играл Станиславский на сцене МОИиЛ, и за это время он заметно прибавил как актер. Ему уже поручали роли без всякой «натяжки» и оглядывания на кошелек…
И все-таки любая сказка заканчивается… не стала исключением и эта. Станиславский вдруг понял, что возможности вырваться из клещей рутины он уже не видит, а в тупике топтаться не хочет. Судьба свела его с еще одним человеком, для которого театр был больше, чем жизнь — Владимиром Немировичем-Данченко. Два завзятых театрала договорились встретиться для того, чтобы обсудить состояние искусства вообще, а театра в частности.
Они встретились в 13 часов дня, а расстались в 7 часов утра, и эта беседа достойна занесения в Книгу рекордов Гиннесса, так как продолжалась целых 18 часов! За это время будущие партнеры успели обсудить практически все, начиная от распределения их ролей в театре, труппы и заканчивая тем, на каких авторов делать ставку. Больше всего повезло Антону Павловичу Чехову, за которого двумя руками «за» был и Станиславский, и Немирович-Данченко.
Но прошел еще без малого год, прежде чем в подмосковном дачном месте Пушкино началась работа труппы МХТ, созданной из учеников Немировича-Данченко по филармонии и актеров-любителей Общества искусства и литературы, где «царствовал» Станиславский. Театральная публика с нетерпением ожидала первой премьеры, все-таки игру в четыре руки за режиссерским пультом увидишь нечасто.
Поначалу все шло более-менее достойно, каждый из маэстро вносил в спектакль что-то свое, неповторимое. Но на пьесе Горького «На дне» триумвират дал первую трещину — каждый из режиссеров видел спектакль по своему. Закончилось все тем, что каждый остался при своей концепции…
Немаловажную роль в их разладе сыграло и безапелляционное заявление Немировича о том, что трагические роли — не конек Станиславского. Он было поверил, но потом убедился, что его партнер оказался не прав, а время беспощадно уходило…
Братская любовь просуществовала в течение 8 лет, а с 1906 года каждый работал самостоятельно, правда под одной крышей. Впрочем, неистовый до работы Станиславский сумел завести любовь «на стороне», создав с Мейерхольдом экспериментальный театр.
Но мне бы хотелось остановиться на послереволюционном творчестве Станиславского. Многие его современники укоряли маэстро в том, что он довольно-таки лояльно относится к Советской власти, зачастую действует по принципу: «Гусей лучше не дразнить». И в самом деле, окажись под рукой у Константина Сергеевича пьеса сравнимая по убойной силе с той же пьесой «На дне» — вряд ли бы он согласился бы ее ставить. Его укоряли за то, что он не ставит очень яркие спектакли по пьесам революционных драматургов. Но он отшучивался, мол, все эти пьесы должны пройти испытание временем. Хотя в смелости ему не откажешь — пьесу Булгакова «Дни Турбиных» Станиславский поставил одной из первых, и сделал это мастерски.
Было, по крайней мере, две основные причины «сдержанности» маститого режиссера. Во-первых, во время празднования 30-летия МХТ с маэстро случился жестокий сердечный приступ, и врачи предупредили, что излишняя горячность и волнение могут привести к трагическому концу. Во-вторых, тот же Сталин никогда не забывал напомнить Станиславскому, какого он поля ягода, отнюдь не пролетарского происхождения. Тогда и с людьми, имевшими перед революцией особые заслуги, не очень-то церемонились…
Да, может быть, в последние годы жизни Станиславский не был так ярок, как раньше. Но зато каких учеников он подготовил! Один Мейерхольд чего стоит! А система Станиславского, признанная одной из самых эффективных в мире систем подготовки актеров! Остается добавить, что всю жизнь рука об руку с Константином Сергеевичем прошла его супруга — Мария Петровна Лилина (Перевощикова), актриса МХАТ со дня основания, народная артистка РСФСР (1933). Жена пережила мужа на пять лет и скончалась в 1943 году. Дочь режиссера — Кира Алексеева-Фальк долгое время была директором Дома-музея Станиславского, она умерла относительно недавно, в 1977 году.
Сам же Константин Сергеевич скончался 7 августа 1938 года в Москве, на 66-м году жизни. А его изречения: «Театр начинается с вешалки», «Не верю!», «Кто умеет парить над землей, тот не упадет на нее» — живут и поныне…