О чем не написали в энциклопедиях? Память сердца...

Гнала меня и клеветала,
Детей и славу отняла.
А я не разлюбила — знала:
Ты — дикая, ты не со зла.
Люблю и верю неизменно,
Угрюмей стала и сильней.
Не знай, как велика надменность
Любви недрогнувшей моей.

… В 1920 году 33-летний профессор МГУ Николай Макаров — видный специалист по проблемам крестьянства, отправился в США по заданию Наркомата земледелия изучать организацию сельского хозяйства.

Когда пароход причалил к американскому берегу, Макаров не смог сойти на него, т.к. для этого полагалось иметь при себе минимум 300 долларов, коих не оказалось. Выручил встречавший друга Николай Вавилов, который внес необходимую сумму. Вскоре в Нью-Йорке состоялась еще одна встреча — с Николаем Рерихом, тоже близким другом, который познакомил прибывшего из России тезку с ученицей, изучавшей искусствоведение в Колумбийском университете. Через год они поженились. Так широко известная в ту пору «дружба трех Николаев» привела к выбору сердца Николая Павловича. В Россию он вернулся с женой Аллой.

Семейное счастье не продлилось и десяти лет. В 1929 г. Н. Макаров был арестован по «аграрному делу». В Ярославском политизоляторе читал подаренную Н. Рерихом книгу «Листы сада Мории» и отчеркивал карандашом строчки, помогавшие выстоять в неволе.

Даже если бы не этот судебный процесс, он все равно был обречен: публикации и выступления до ареста просто не могли не привести на скамью для «врагов народа». Судите сами: о контрольных цифрах Госплана СССР на I пятилетку он, ответственный работник Наркомзема, высказался как о «суммированных пожеланиях и директивах, не доказанных в отношении своей реальной осуществимости», резко выступая против составления их на основе заявок ведомств.

Но, тем не менее, осужденному Н. П. Макарову невероятно повезло: в 1935 г. он был отправлен в ссылку… в места былой профессиональной деятельности, в Воронежскую область: еще в 1914—1918 гг. он заведовал кафедрой политической экономии и статистики в знаменитом Воронежском сельскохозяйственном институте, сотрудничал с местной кооперацией. Правление Воронежского союза товариществ даже учредило библиотеку имени Н. П. Макарова, а также стипендии его имени в кооперативном училище.

Но это тогда… а теперь он стал агрономом, потом «вырос» до плановика совхоза. Надежда на встречу с женой и детьми не оставляла, да и они тоже жили ею, этой надеждой. В 1940 г. в СССР был издан роман Майн Рида «Всадник без головы» в переводе Аллы Макаровой — до сих пор единственном. Не символично ли, что его героиня, Луиза Пойндекстер, так верила в невиновность возлюбленного, оболганного и обвиненного в убийстве мустангера?

А потом — война. Семью вновь «выручил» Н. Рерих, находившийся за тысячи миль от Москвы. Меняя его картины на муку, масло и сахар, семья Макаровых смогла выжить в голодную пору. Сам глава семьи во время оккупации был подпольщиком, затем — вновь вернулся к работе плановика.

И оба они, Николай Павлович и Алла Юльевна, продолжали писать письма в инстанции, объясняли, доказывали… В 1948 г. ему позволили преподавать в Ворошиловграде. Как раз в это время Алла Макарова занялась переводом рассказов Серой Совы. «Рассказы опустевшей хижины» — еще один символ, зашифрованный крик души?! Наконец, в 1955-м 68-летнему профессору разрешили вернуться к семье, в разлуке с которой провел четверть века. А на следующий год он защитил вторую докторскую диссертацию, по которой был издан один из лучших советских учебников для сельхозвузов.

… Реабилитация пришла через семь лет после смерти Н. П. Макарова. В 1987 году. Несмотря на демократические лозунги короткой эпохи перестройки, за это решение пришлось изрядно биться «опальному» академику А. А. Никонову.

Энциклопедии и справочники скупы на слова — такой жанр. Но знать об изломанных судьбах людей и об их стойкости необходимо. Без памяти сердца черствеет душа и холодеет взгляд — так будем помнить!