Одним из первых автомобилистов был министр двора граф Фредерикс. Он неоднократно уговаривал Его Величество опробовать «моторы новейших систем», однако всякий раз случался конфуз — поданный прямо к парадному подъезду дворца не удавалось завести, а раз, проехав версту, автомобиль встал у дороги, ведущей из Царского Села, и ездокам пришлось испытать на себе насмешливые взгляды едущей мимо процессии.
Таким образом понятно, почему летом 1904 года на прошение гвардии поручика Квитко-Основьяненко дозволить ему пользование привезённым в Ялту авто, движение которого по дорогам запретила городская дума, император ответил категоричным отказом: «Поручик, пока я живу в Ливадии, автомобили не должны появляться в Крыму!»
Но вскоре граф Фредерикс привлёк на свою сторону графа Орлова, также ставшего заядлым мотористом. Сведущий в моторах Орлов приобщил к модному спорту (а моторизм тогда считался не чем иным, как спортом) брата императора Михаила Александровича. В итоге и Николай Александрович стал с большим удовольствием совершать поездки на моторах, после чего издал распоряжение о закупке автомобилей для личного пользования царской семьи: «Мы не вправе более злоупотреблять любезностью графа».
Большие Императорские Конюшни, в которых раньше действительно помещались лошади, кареты и сбруя для царских выездов, стали превращаться в гараж. Теперь там оставили только два экипажа для парадных выездов, 8 стойл, остальное пространство отвели для содержания и ремонта моторов. Закупкой моторов лучших заграничных систем руководил министр двора граф Фредерикс. Первыми прибыли английский Роллс-Ройс, французский Тюрка-Мери и французский же Рено. Затем решили заказать известные своим высоким качеством бельгийские Минервы. Позже находившиеся на службе при дворе Роллс-Ройсы и Рено нашли очень удачными, купили ещё лимузин Рено, также Роллс-Ройс ландоле и лимузин. Лимузин был оборудован переговорным устройством для подачи указаний шоффэру, сделанным по образцу морского телефона, также при открытии дверцы пассажирского салона автоматически опускалась подножка. Были приобретены и Мерседесы необычной системы с гильзовой подачей горючего, изобретённой Найтом. Работали они бесшумно, но требовали постоянной тщательной смазки.
Вы видите фото Его Императорского Величества, прибывшего на манёвры в таком Мерседесе и принимающего рапорт от адьютанта. Поодаль стоят Великие Княжны Анастасия и Татьяна, они одеты в летние платья и соломенные шляпы с широкими полями, закрывающими лица от солнца. Примерно в это время для Наследника Престола Российской Империи был куплен маленький мотор французской системы Бебе-Пежо, царевичу нетрудно было с ним управиться, и он порой подолгу колесил в нём дорожками Царского Села. Затем были начаты переговоры с французской фирмой Делонэ-Бельвилль, выпускавшей в небольших количествах очень дорогие авто. Однако для Его Величества решено было изготовить три экземпляра специально разработанной модели SMT (Sa Majeste Tsar). Эти машины отличались системой пуска в ход посредством сжатого воздуха, пневматическим компрессором для накачки баллонов с возможностью их подкачки на ходу, пневматическими домкратами, которые шоффэр мог привести в действие прямо со своего места.
Позже в бывшие конюшни Его Императорского Величества поступил выписанный из Америки 12-цилиндровый Паккард, но Император уже не успел воспользоваться им, так как к моменту прибытия авто подписал отречение от престола.
Начальником над шоффэрами и механиками был поставлен Адольф Кегресс, по рождению швейцарец. В частности, он явился изобретателем «ленты Кегресса» — движителя, состоявшего из роликов и резино-металлической гусеницы, легко ставившегося на место задних ведущих колёс. В зимнее время это помогало серьёзно улучшить проходимость по занесённым снегом дорогам бронеавтомобилей с пулемётами. Первый испытательный образец был построен на базе Руссо-Балтика и испытан лично Его Величеством. В своём дневнике тот пишет: «Испытали новый вездеходный автомобиль Кегресса. Прокатились с Алексеем по льду, имея на буксире сани с 13-ю шоффэрами. Было очень приятно».
После того как моторы Императорских Конюшен перешли в ведение ВЦИК Совнаркома РСФСР, движителем Кегресса был оборудован Паккард, находившийся в личном распоряжении товарища Ленина. Однако мотор вскоре вышел из строя вследствие износа. Устранить поломку вызвался кузнец, трудившийся в Смольном. Он выковал новые детали, за что получил премию в полпуда муки. Однако и после ремонта Паккард выдержал недолго. Ленин стал пользоваться машинами Тюрка-Мери и Рено. Также он пользовался автомобилем Делонэ-Бельвилль. Раз, возвращаясь на этом авто с выступления перед солдатами, проходившего в Михайловском манеже, вождь мирового пролетариата был обстрелян группой белогвардейцев. Спасли жизнь вождя личный шофёр Ленина товарищ Гиль, резко увеличивший скорость, и сидевший рядом с Лениным швейцарский социал-демократ товарищ Платтен, который пригнул голову вождя и сам был при этом ранен в руку. Позже товарищ Платтен скончался в лагере, куда был заключён за измену большевистскому строю.
После переезда правительства Советской России в Московский Кремль товарищ Ленин продолжал пользоваться лимузином Рено до следующего случая.
Супруга товарища Ленина Крупская в это время была нездорова и жила за городом, в помещении детского дома в Сокольниках. Ленин допоздна был занят важной работой в Кремле. Его сестра Мария Ульянова находилась с ним. Вскоре пришёл начальник охраны товарищ Чабанов и сказал, что готов сопровождать товарища Ленина в Сокольники. Тут вышел Ленин и велел всем собираться и садиться в машину.
Сели в таком порядке. Сзади сели Мария Ульянова, товарищ Ленин и у самой дверцы товарищ Чабанов. Впереди сели шофёр товарищ Гиль и охранник, солдат-красногвардеец с винтовкой с примкнутым штыком. Поехали. Путь пролегал плохо освещёнными улицами. На Пролетарской притормозили перед трамвайными путями. Тут сбоку выбежал человек и крикнул: «Стой!», затем выстрелил из револьвера. В это время товарищ Ленин начал стучать в стенку салона. Товарищ Чабанов приоткрыл дверцу, и Ленин сказал, что надо остановиться. Товарищ Гиль сказал, что это бандиты, поскольку у них нет винтовок, которыми вооружены красногвардейцы. Однако тут дорога пошла в гору. Впереди на пути стояли ещё люди. «Придётся всё-таки остановиться» — сказал Ленин.
В это время к машине с двух сторон подошли два человека. Один ткнул стволом револьвера товарища Гиля. Сидевший рядом с ним красногвардеец не мог прицелиться из винтовки — ему не хватало свободного пространства. У товарища Гиля под сиденьем был револьвер «наган», однако тут он увидел, что Ленин под прицелом сразу двух револьверов, и понял, что ничего не должен делать, чтобы не погубить всё. Товарищ Чабанов в это время не мог достать револьвер, так как ему мешал бидон с молоком, который он вёз для Надежды Константиновны и держал в руке. Человек с револьвером, видимо главарь, ещё раз велел всем выходить. Товарищ Ленин вышел и спокойно спросил: «В чём дело, граждане? Я товарищ Ленин». Все подумали было, что всё кончено. Однако главарь, забрав удостоверение Ленина и небрежно просмотрев, сунул его в карман, сказав: «А хоть бы и так». Затем, обыскав карманы пальто товарища Ленина, забрал его бумажник и револьвер.
Впоследствии выяснилось, что главарём напавших на Ленина бандитов был известный налётчик Яков Кошельков, известный под кличкой Яшка-Кошелёк. Он был малограмотен и, вероятно, вообще не имел представления, насколько это важная особа — товарищ Ленин. Также он мог спутать его с известным в Москве коммерсантом Левиным, разъезжавшим в то время на собственном авто.
Сестра Ленина Мария Ульянова, вышедшая из машины и стоявшая рядом, возмущённо произнесла: «Какое у вас право на такое обращение?» Однако ей грубо приказали замолчать. Она больше не сказала ни слова. Затем один из бандитов сел за руль, другой встал на подножку, и машина тронулась. Оставшиеся пошли пешком.
Буквально за перекрёстком был освещённый подъезд районного Совета. Однако по случаю праздника там находился только охранник, который не узнал Ленина и отказался его пускать из-за отсутствия документов. Удалось добиться, чтобы он вызвал по телефону старшего, тот узнал Ленина и начал с ним дозваниваться до товарища Дзержинского и прочих ответственных лиц. Однако бандиты успели далеко угнать машину, и следы её так и не были найдены. После этого происшествия товарища Ленина всегда сопровождала дополнительная машина с охраной, и охрана наготове была у подъезда при его выходе.
Надо добавить, что именно на украденном Рено Ленина привезли в Кремль после того как он был ранен эсерами на заводе Михельсона. После переезда вождя в Горки в его распоряжении были оставлены два Роллс-Ройса, один из которых был оборудован движителями Кегресса, что позволило обеспечивать сообщение с Москвой всю зиму. Ещё о кегрессах — так называли эти движители и при советской власти. Сохранилась записка Ленина, отправленная им в гараж в 1919 году: «Почему нет кегрессов? Мне известно, что имеется около дюжины лент. Пусть ими немедленно оснастят автомобили, отправляющиеся на фронт!»
Так как в революцию Кегресс покинул Россию и вернулся на родину, начальником гаража Совнаркома стал ученик Кегресса Сонкин, также активно занимавшийся разработкой и усовершенствованием полугусеничного движителя.