Мой друг как-то давно высказал теорию о том, что, в отличие от собаки,
не человек приручил кошку, а, скорее, кошка приручила человека. Мол, с
самых давних времён их отношения строились на взаимовыгодной
«равноправной» основе. Человеку было выгодно, чтобы кошка ловила в его
доме грызунов, а кошке периодически нужен был кров и постоянный рацион.
Недаром прикормленные кошки нередко вообще не едят мышей, но продолжают их убивать, повинуясь врождённому инстинкту.
Как выяснилось, в своих представлениях о кошке мой друг был не одинок.
М. Монтень:
«Когда моя кошка и я обезьянничаем, развлекая друг друга, играем в ленточку, то, кто знает, может быть, я забавляю её больше, чем она меня. Могу ли я по простоте заключить, что она сама выбирает, когда ей играть, а когда нет, так же свободно, как и я?».
Альфред Норт Уайтхед:
«Собака прыгает к вам на колени, потому что любит вас; кошка — потому что ей так теплее».
Анекдот:
ПСИХОЛОГИЯ СОБАКИ: «Мой хозяин так заботится обо мне, кормит, следит чтобы я гуляла — конечно, он — бог!»
ПСИХОЛОГИЯ КОШКИ: «Мой хозяин так заботится обо мне, кормит, следит чтобы я гуляла — очевидно, я — богиня!»
Недаром, в зависимости от контекста, кошке обычно приписывают такие человеческие черты, как индивидуализм, меркантильность, стремление к независимости.
Например, в статьях постоянно упоминают, что кошку избрал своим символом Спартак, возглавивший восстание рабов Древнего Рима. Хотя, наверняка, это всего лишь байка, запущенная писателем XIX века Рафаэлло Джованьоли. По крайней мере, других упоминаний о знамени Спартака я не нашёл. Да и кошки в то время были для римлян ещё в диковинку.
Рафаэлло Джованьоли «Спартак»:
"На древке, там, где у римлян был укреплен орел, Спартак велел прикрепить красную шапку — головной убор рабов, которых господа их собирались отпустить на свободу; под шапкой он велел прибить небольшое бронзовое изображение кошки, потому что кошку — самое свободолюбивое животное, согласно мифологии, — помещали, как символ, у ног статуи Свободы".Реклама
Об индивидуализме кошки пел в своё время и Андрей Макаревич, показывая своеобразную «фигу в кармане» советскому коллективизму.
Лишь в стаде баран доверяет судьбе,
За что он и прозван скотом,
Лишь только кошка гуляет сама по себе,
И лишь по весне с котом.
Женщина-кошка из саги о Бэтмене также «сама себе на уме» — она не примыкает ни к «коалиции добра», ни к «коалиции зла», а ведёт себя каждый раз, исходя из ситуации, своих интересов или капризов.
Принято считать, что, в отличие от собаки, домашняя кошка привязывается не к хозяину, а именно к дому — своему укрытию и «столовой». Это действительно так — недаром мурлыка, греющийся у печи, давно и прочно ассоциируются с домашним уютом. До наших дней сохранился обычай — вселяясь в новый дом, первым пускать туда кота. Существуют даже специальные службы, где новосёлы могут взять «обрядовое» домашнее животное напрокат.
Несмотря на вышесказанное, многие «кошатники» знают, что личная привязанность этим домашним питомцам вовсе не чужда — одних членов семьи она любит, а к другим не пойдёт на колени ни за какие коврижки. Особенно это касается «узников» государственных квартир. Наша кошка Тиля, сызмальства выросшая в четырёх стенах, явно воспринимала окружающих людей как странных больших котов — например, во время течки откровенно приставала ко мне с недвусмысленными требованиями.
Разумеется, любовь собаки (изначально стайного хищника) нельзя сравнивать с привязанностью кошки — одиночки, привыкшей регулярно отлучаться по ночам. Ночной бродячий образ жизни также нашёл отражение в человеческой культуре. Здесь можно вспомнить и рокабилли-панк-группу STRAY CATS (Бродячие Коты), и знаменитое парижское кабаре «Le Chat noir» («Чёрный Кот»).
Кабаре было основано Родольфом Сали в 1881 году как некое место тусовки французской артистической богемы (идею скопируют в Петербурге, создав кафе «Бродячая Собака»). Просуществовал «Чёрный Кот» недолго — с 1881 по 1897 год, но успел за это время прославиться на всю
Так или иначе, название хорошо подходило к ночной разгульной и вольной жизни, которую вели поэты и художники. Говорят, что в Германии слово «катер» (кот) даже стало синонимом алкогольного похмелья.
Ф. Гарсиа Лорка «Новейшая песнь о котах»:
…Кота французы любят. Верлен был сам котом.
Как дивно он мурлыкал капризнице-луне,
Терпел от насекомых, топил себя в вине,Реклама
Угрюмый кот бездомный, задира и притвора,
Среди котов церковных как белая ворона…
Кота французы любят, как мы тореадора,
Как любит ночь Россия или Китай — дракона.
Коты потусторонни. Былые божества,
Они не растеряли секреты волшебства.
Не учит ли нас жизни котовый взгляд сонливый?
«Любовные приливы, любовные отливы
Ритм жизни. И не только бесплодные глаголы,
Но все — и свет и розы, и звезды не бесполы».
Он щурится — и светом
Души его зеленой пропитанная мгла
Маячит силуэтом бесовского козла.
Котовьи души древни, их души — андрогинны,
И странны эти души, беспутны и невинны,
Любовно сочетают и молодость, и старость.
…Ничем не дорожите, чурайтесь суеты
И грейтесь на припеке, блаженные коты!Реклама
Не обошли люди вниманием и душераздирающие кошачьи концерты, которыми сопровождаются брачные игры. Может, именно поэтому на средневековых миниатюрах котов любили изображать с музыкальными инструментами в лапах.
«Беспардонное» поведение животных и выражение чувств во время спаривания сделало котов ещё и
Д. Чосер «Кентерберийские рассказы» (XIV в.),
из рассказа Братской Ткачихи:
Ты говоришь, что я, мол, словно кошка,
Что стоит сжечь моих волос немножко,
И никогда уж не покину дом.
Дурак! дурак! Не знаешь ты о том,
Что, коль бедова и красива Мурка
И коль её мягка, пушиста шкурка,
Она и дня с тобой не проведёт,
Махнёт хвостом, мяукнет и уйдёт.
Спали тогда волос её хоть горстку,
А всё пушистой и блестящей шерсткой
Пойдет она по крышам красоваться,
Чтоб песни петь, с котами бесноваться.
Неудивительно, что для многих кошка стала ещё и воплощением женственности. Как и женщина, она грациозна, изящна, «загадочна» — может в один момент быть ласковой и игривой, а в другой — превратится в неуступчивое и опасное существо.
Из-за этого кошке издавна приписывали такие качества, как коварство, притворство, предательство, хитрость.
Ещё в древнеиндийском эпосе «Махабхарата» можно встретить историю о кошке, которая притворилась набожной аскеткой и тихонько съедала приходящих к ней паломников. Похожие истории можно встретить в баснях Эзопа, где кошка обманывает своих жертв, прикидываясь то лекарем, то трупом. Последний сюжет нашёл своё отображение в популярном русском лубке «Как мыши кота хоронили» (стоит ли говорить, что праздничные похороны «тирана» закончились для мышей плачевно?).
Мнение о коварности кошки разделял даже такой выдающийся французский учёный XVIII века, как Жорж-Луи Бюффон. В своей «Естественной истории» он пишет об этом так:
«Кот — это домашний изменник, которого заводят лишь по необходимости, чтобы противостоять другому домашнему врагу, ещё более неприятному, которого нельзя прогнать».
Реклама
Ещё ярче это мнение выразил Морис Метерлинк в своей сказке «Синяя Птица»:
«К о ш к а. Мы все, здесь присутствующие, — Животные, Предметы, Стихии — обладаем Душой, которую Человек до сих пор не разгадал. Только благодаря этому мы еще не совсем утратили независимость. Но, как только он найдёт Синюю Птицу, он постигнет все и окончательно поработит нас… Я это недавно узнала от моей близкой подруги Ночи — хранительницы тайн Бытия… Итак, в наших интересах любой ценой добиться того, чтобы он так и не нашёл Синюю Птицу, хотя бы для этого пришлось пожертв��вать жизнью детей…».
А вот зоолог XX века обоснованно считал подобное отношение к кошке надуманной клеветой.
Конрад Лоренц «Человек находит друга»:
«…насколько ошибаются те, кто считает кошку — самое гордое и самое честное из всех наших домашних животных — коварной обманщицей. Однако я вовсе не считают эту неспособность обманывать признаком превосходства кошки. Наоборот, это умение, свойственное собакам, на мой взгляд, доказывает, что они в психическом отношении стоят гораздо выше».
А вот испугать кошка действительно способна — особенно, когда сама боится. Наверное, мало какое из домашних животных способно так разительно меняться. Только что перед нами сидела милая симпатичная Мурка, а потом — раз! — и мы видим оскалившуюся злобную шипящую фурию.
Подобного вздыбленного чёрного кота мы можем видеть на эмблеме «Индустриальных рабочих мира» — анархистской организации первой половины XX века. Один из её лидеров и автор эмблемы — Ральф Чаплин — заявлял на суде, что ещё с детства воспринимал это животное как символ протеста и саботажа. По его идее чёрный кот должен вселять суеверный ужас в сердца буржуев перед рабочими стачками и саботажем.
Немало «наследила» кошка и в языке. Но о кошачьих крылатых выражениях мы поговорим уже в следующей статье.