И пускай медведя, как символ России, придумали её неприятели, россияне в итоге приняли этот символ как родной. Хотя и вкладывают в него несколько иное содержание…
Представление о России как «стране медведей» сложилось не случайно. Дело в том, что к концу Средневековья косолапых из густонаселённой Западной Европы, по преимуществу, выбили. Последние особи порядком измельчали и укрылись в труднопроходимых горных лесах.
А вот на бескрайних просторах России медведь чувствовал себя довольно комфортно, да и зверем считался привычным. Использовали его для самых разных целей: когда — для увеселения, когда — для устрашения, а иногда — и для того и другого разом.
Так, по свидетельству английского дипломата Джерома Горсея, царь Иван Грозный любил устраивать показательные казни в духе римских императоров, используя в роли палачей живых медведей. Чтобы зрелище было более драматичным, мятежным монахам вручали «по великой милости государя» длинные пики для обороны. Помогало это, правда, ненадолго…
Джером Горсей:
«Медведь учуял монаха по его жирной одежде, он с яростью набросился на него, поймал и раздробил ему голову, разорвал тело, ноги и руки, как кот мышь, растерзал в клочки его платье, пока не дошел до его мяса, крови и костей…».
Впрочем, поединки с медведем не были только уделом обречённых. Для многих это было пускай и опасным, но спортом (или, как говорили тогда, «молодецкой забавой»). Например, при царе Михайле Романове особенно отличился псарь Кондратий Корчмин, который более 10 лет веселил публику, сражаясь с медведями.
Медвежьи забавы были популярны и во времена Петра I. Так князь
Л.Н. Толстой «Война и мир»:
«- Это совершенные разбойники, особенно Долохов, — говорила гостья. — Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроём достали где-то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нём».
А.С. Пушкин «Дубровский»:
«На дворе у Кирилла Петровича воспитывались обыкновенно несколько медвежат и составляли одну из главных забав покровского помещика.
…Проголодавшегося медведя запрут, бывало, в пустой комнате, привязав его верёвкою за кольцо, ввинченное в стену. Приводили обыкновенно новичка к дверям этой комнаты, нечаянно вталкивали его к медведю, двери запирались, и несчастную жертву оставляли наедине с косматым пустынником. Бедный гость, с оборванной полою и до крови оцарапанный, скоро отыскивал безопасный угол, но принужден был иногда целых три часа стоять прижавшись к стене и видеть, как разъяренный зверь в двух шагах от него ревел, прыгал, становился на дыбы, рвался и силился до него дотянуться".
Приручать медведей на Руси стали уже довольно давно. Порою их даже использовали в обрядах, связанных с плодородием — например, водили по полям или заставляли переступать через лежащую женщину (если та долго не могла забеременеть). На Украине беременные женщины тыкали в косолапого пальцем: если тот молчал — значит, родится мальчик, если рычал — девочка…
Но, конечно же, главной обязанностью ручного медведя было веселить почтенную публику — часто на пару с козой (правда, в роли козы всегда выступал человек в маске). Скоморох водил зверя за кольцо в носу, заставлял ходить на задних лапах, кувыркаться, плясать, а после представления — собирать в шапку деньги. Дрессировали медведя порой очень жестоким способом. Например, медвежат помещали в клетку с медным дном, после чего дно медленно нагревали, пока несчастный зверёк не поднимался на задние лапы и не начинал приплясывать от боли. Со временем «ряженые» в облике козы и медведя стали постоянными участниками рождественских святок и празднования Масленицы.
Далеко не всем христианам нравились «бесовские» скоморошьи представления. Например, знаменитый протопоп Аввакум однажды избил и прогнал не только скоморохов, но и их… медведей (как видите, лидер старообрядцев был в отличной физической форме).
Протопоп Аввакум:
«И я, грешник, по Христе ревнуя, изгнал их, и хари и бубны изломал на поле един у многих, и медведей двух великих отнял: одного ушиб и паки он ожил, а другого отпустил в поле».
На Западе долгое время считали, что медведей в России такое количество, что они беспрепятственно бродят по улицам городов. Начало этим слухам положили «Записки о Московии» австрийского дипломата Герберштейна, где он в стиле настоящего «хоррора» описывал голод, разразившийся в России зимой 1526 года.
Герберштейн «Записки о Московии» (XVI в.):
«Кроме того, тогда находили мёртвыми на дорогах многих, которые в тех краях водят обычно медведей, обученных плясать. И медведи врывались в дома; при виде их крестьяне толпой бежали от их нападения и погибали вне дома от холода самою жалкой смертью».
Поэтому даже циркачи Западной Европы обязательно настаивали на том, что их медведи самые, что ни на есть, «русские» из «далёких северных лесов».
Реноме России как вотчины медведей лишний раз укрепил Московский цирк, явивший настоящие чудеса дрессуры. В 1920-е годы этих хищников научили кататься на велосипедах (помните Корнея Чуковского — «Ехали медведи на велосипеде…»?), в 1950-е — на мотоциклах, а затем медведи научились ездить на лошадях, кувыркаться на брусьях и даже играть в хоккей.
Анекдот:
Сбежавший из цирка дрессированный медведь попался на краже мотоцикла.
Можно вспомнить и знаменитого медведя Войтека, который стал своеобразным «сыном полка» в Польской армии.
То ли солдаты оказались отличными дрессировщиками, то ли сам Войтек был от природы способным, но вскоре он научился весьма хитроумным трюкам. Например, отдавать честь или… помогать подносить боеприпасы. Последнее у медведя вышло само собой — однажды он подошёл к машине со снарядами, встал на задние лапы, а солдат, воспользовавшись моментом, сунул ему в передние лапы ящик. Вскоре медведь стал постоянным грузчиком и сильно помог в 1944 году во время сражения при Монте-Кассино в Италии. В результате, 22-я рота даже избрала себе новую эмблему, на которой был изображён Войтек, несущий снаряд. А однажды медведю даже удалось загнать на пальму арабского шпиона, работающего на немцев…
Дрессировать медведей не так легко, как может показаться. У них слабо развита мимика, поэтому нелегко догадаться, что у хищника в той или иной момент на уме. Особенно опасны медведи в «переломном» подростковом возрасте, когда они начинают буянить, плохо слушаются и могут непредвиденно напасть.
В следующий раз поговорим о дальнейшей эволюции образа «русского медведя».