У нас серую крысу прозвали пасюком, а вот в научной систематике у неё довольно странное название — Rattus norvegicus,
От новых эмигрантов пострадали не только люди, но и чёрные крысы. Кстати, внешне различить эти два вида крыс не так уж просто. У чёрной, несмотря на название, окраска чаще всего такая же, как и у серой — дымчато-бурая или рыжеватая. Чёрная шерсть, если и встречается, то редко и у обоих видов. Самым надёжным распознавателем учёные считают уши (у чёрной крысы они длиннее — где-то 2/3 её ступни) и хвост (у серой мыши он обычно короче).
Чем уж точно серые крысы отличались от чёрных — так это своим агрессивным характером по отношению к собратьям. Явившись в Европу, пасюки в буквальном смысле напали на чёрных крыс, вытеснив тех с подвалов и первых этажей на менее «престижные» верхние этажи и чердаки.
По мнению учёных, количество синантропных (т.е. приспособившихся жить рядом с людьми) крыс на Земле вдвое превышает человеческое население. Ни мышеловки, ни кошки, ни яды долговременного результата не приносят. В чём же секрет неистребимости этих зверьков? Обратимся к биологии и физиологии.
Начнём с того, что крысы и мыши принадлежат к грызунам — самому успешному и многочисленному отряду млекопитающих. Всего в отряде насчитывается около 1600 видов. В результате выходит, что каждый четвёртый вид млекопитающего — это грызун.
Главное отличительное качество этого отряда — конечно, зубы. Клыки у грызунов за ненадобностью отсутствуют. Зато резцы весьма примечательные. Твёрдой эмалью они покрыты лишь спереди, с задней стороны — мягкий дентин. В результате резцы определённым образом самозатачиваются. Растут они постоянно, поэтому, если их не стачивать, то к концу жизни они могут достигнуть метровой длины! Разумеется, теоретически — ибо такая крыса быстро станет инвалидом и умрёт.
Давление крысиных резцов составляет до 500 кг на кв. см, поэтому зверьки способны прогрызать даже трубы из мягких металлов и сплавов — олова, свинца, меди.
Второй секрет эволюционного успеха грызунов — их потрясающая плодовитость. В одном приплоде серой крысы обычно 8−10 крысят, и таких приплодов за год у неё около восьми. Кроме того, появившаяся на свет самочка уже через три месяца готова сама продолжать род.
Именно быстрая смена поколений позволяет крысам быстро вырабатывать иммунитет к любому яду. Когда в 1950-е годы в Великобритании против грызунов стали применять яд варфарин, казалось, свершилось чудо — страна освободилась от крыс почти полностью. Но в том-то и дело, что «почти». Небольшие популяции оказались устойчивы к варфарину, а уж их следующие поколения и вовсе жрали отраву, не моргнув глазом. В результате, к 1972 году британские крысы восстановили свою былую численность, а от варфарина пришлось отказаться.
Крайне устойчивы эти зверьки и к радиации. Так на атолле Эниветок после испытания там атомной бомбы крысы поначалу исчезли. Однако через несколько лет (когда всё на атолле ещё лучилось радиацией) появились вновь — при этом вполне здоровые.
Однако достоинства крыс не ограничиваются их плодовитостью. Удивительно, но, несмотря на то что обоняние, слух и зрение у них не ахти какие, а мозги махонькие да гладкие, крысы зарекомендовали себя существами крайне сообразительными.
Опыты показали, что крысы прекрасно ориентируются даже в лабиринте: быстро находят удобный путь к пище и помнят этот маршрут.
Кроме того, крысы крайне осторожны и подозрительны по отношению ко всему новому. В 1941 году англичанин Д. Читти провёл эксперимент. В ящики с прорезями на стенках он насыпал пшеницу. Первые два дня крысы к новому «меню» вообще не прикасались. На третий день съели всего несколько граммов, на четвёртый — немного больше. И только спустя неделю стали пожирать пшеницу без опаски. Учёные также заметили, что у зверьков есть «дегустаторы» — особи, которые пробуют новую пищу первыми.
В добыче пищи эти грызуны весьма изобретательны. Не раз замечали, как крысы доставали жидкую пищу из бутылок, погружая туда свой хвост, а затем облизывая его.
Также у крыс и мышей очень хорошо развита коммуникация. Общаются они с помощью разнообразных писков — настолько тонких, что человеческое ухо их не слышит. Вопреки расхожему мнению, в слышимом диапазоне зверьки пищат редко — только в самых критических ситуациях. Чтобы вывести человека из себя, хватает ночного шуршания, возни и грызни. Недаром образ мышей нередко служил символом бессонницы, метафорой мирской суеты или ускользающего времени (см. у А. Пушкина: «Спящей ночи трепетанье, Жизни мышья беготня…»; или О. Мандельштама:
Максимилиан Волошин «Аполлон и мышь»:
«…мышка-пророчица, певшая на ладони Бальмонта и детстве, мышь, изваянная Скопасом под пятой Аполлона, мышь, беготню которой во время бессонницы слышали и Пушкин, и Бальмонт, и Верлэн, мышь, внушающая безотчетно-стихийный ужас многим людям, она явилась нам теперь как олицетворение убегающего мгновения. В ней сосредоточены та непримиренность и грусть, которые лежат на самом дне аполлонова светлого сна».
Но и это ещё не всё. Крысы прекрасно плавают, умеют карабкаться по стенам, протискиваться сквозь отверстия, которые меньше самих зверьков. Они успешно живут (и размножаются) в морозильных камерах, где хранятся мясные туши. В 2005 году крысы, поселившиеся в распределительных коробках светофоров Лондона, перегрызли все провода, что привело к большим «пробкам».
Что уж говорить о шахтах и тоннелях метро, где крысы чувствуют себя превосходно. Помнится, в начале 1990-х «свободная» пресса даже запустила «утку» про гигантских крыс величиной со свинью, обитающих в Московском метрополитене.
Впрочем, и обычные крысы могут быть весьма опасны. Крупные особи способны дать отпор кошке. А уж крысиные стаи могут представлять серьёзную угрозу даже для ослабленных людей или ребёнка.
Г. Фурманов, историк:
«В земляных тюрьмах во множестве водились крысы, которые нередко нападали на беззащитных арестантов. Известны случаи, когда они объедали нос и уши у колодников. Давать же несчастным что-либо для защиты строго запрещалось. Один караульный был нещадно бит за то, что нарушил это правило и выдал „вору и бунтовщику“ Ивашке Салтыкову палку для обороны от крыс».
Андрей Вознесенский:
Медсестра Тоня, дело молодое,
сказала — за полотенцами…
Крыса в родильном доме
проела щёку младенцу.
«Сейчас введем против шока,
Я одна, а крыс много…»
Крысы чувствовали себя вольготно даже в голодающем блокадном Ленинграде.
Воспоминания блокадницы К. Логиновой, «Труд», 05.02.1997:
«…тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось, они забирались на танки и благополучно ехали на танках дальше. Это был враг организованный, умный и жестокий…».
Недаром после прорыва блокады туда сразу завезли множество кошек.
Массовый завоз кошек понадобился и в индонезийский округ Качин на острове Борнео, который буквально кишел крысами. Мурлык собирали по свалкам и перед отправкой довели до полуголодного состояния…
Впрочем, мыши и крысы способны приносить не только вред. И об этом — в следующей статье.