Павиан Тот
А вот древние египтяне, вообще питающие слабость к обожествлению «братьев меньших» (от быка до навозного жука), не могли пройти мимо такого колоритного персонажа, как павиан. Из всего разнообразного павианьего семейства особого почитания удостоился гамадрил с солидной копной серебристых волос на голове и надменным выражением лица. Египтяне называли его Хезур («Большой Белый») и считали одним из воплощений бога Тота (хотя чаще Тот изображался с головой ибиса).
Забавно то, что Тот считался богом мудрости, изобретателем иероглифической письменности, а соответственно — и покровителем писцов и писателей. Нередки изображения, где возле (а иногда и на голове или плечах) писца располагается павиан-Тот, внимательно наблюдающий за ним, эдакая египетская «муза»!
У египтян, в отличие от европейцев, обезьяна никогда не ассоциировалась с глупостью. Наоборот, считалось, что обезьяны бывают сообразительнее некоторых нерадивых учеников. Древние египтяне даже заставляли нубийские племена отлавливать и доставлять им «священных» павианов в виде дани.
В древнем Египте на павианов возлагалась не только обязанность следить за писцами, но и приветствовать Солнце. Настенные росписи часто изображают обезьян с воздетыми лапами, приветствующих бога Солнца — Ра. Этот ритуал был павианам не в тягость, ведь у них каждое утро начинается с радостного визга. Слыша столь исступленную «молитву», к «радости» нередко присоединялись жрецы, а иногда и сам фараон. Обезьяны даже вдохновляли их на торжественные оды, вроде:
«Я пел гимны Солнцу,
Я присоединился к солнечным павианам,
Я стал одним из них…».
К слову, поверья бывают сильны и у «просвещенных» европейских народов. Жили как-то на Гибралтаре обезьяны-маготы, завезенные сюда еще арабами. Когда в 1856 г. там утвердились англичане, маготов осталось лишь 130 особей. И стало бытовать поверье: как только маготы исчезнут — англичане утратят и Гибралтар.
Поверье — поверьем, но английский губернатор решил не рисковать и стал завозить дополнительные «объемы» обезьян. Вскоре веселые маготы расплодились и стали не на шутку безобразничать: кусать стариков, женщин и детей, «обносить» сады, воровать и совершать прочие противоправные действия. Когда одна из обезьян утянула парадный шлем самого губернатора, тот, наконец-то исчерпав терпение, приказал вывезти «бандитов» на уединенные скалы, которые охранял специальный офицер.
Вывезти — не значит бросить на произвол судьбы. На содержание каждой обезьяны правительство выделило 4 пенни в день. Маготов до сих пор держат и «содержат» на Гибралтаре. В 1942 году Черчилль лично телеграфировал командующему британскими войсками в Африке: «Немедленно поймайте несколько обезьян для Гибралтара!». Поверье — поверьем, но…
Хануман и летучие обезьяны
«Бамбара, чуфара, лорики, ёрики, пикапу, трикапу, скорики, морики! Явитесь предо мной, Летучие обезьяны!».
(А. Волков «Волшебник Изумрудного города»)
Всех, побывавших в Индии, неизменно удивляет то почтение, которое индусы оказывают коровам и обезьянам. Даже не столько почтение, сколько терпение… Если коровы — животные спокойные, склонные разве что к антисанитарии, то обезьяны… ну, мы уже писали выше, на что способны обезьяны. Так мало того, что обезьян не трогают (и вам не позволят), иногда для них даже оставляют на полях неубранной часть урожая.
Самой знаменитой и почитаемой из всех видов индийских обезьян считается обезьяна гульман (хульман). Вообще-то, в столь привилегированное положение гульманы попали благодаря двум древнеиндийским эпосам: «Рамаяне» и «Махабхарате». Именно герой «Рамаяны» Царь Обезьян Хануман до сих пор — один из самых почитаемых персонажей индуизма. И есть за что…
Когда у царского сына Рамы демоны-ракшасы похитили его возлюбленную Ситу, на помощь ему пришел Хануман — сын бога ветра и обезьяны. От мамаши он получил свой облик и сообразительность, а от папаши — огромную силу, умение летать и изменять свои размеры. По преданию, в детстве Хануман даже попытался скушать солнце, спутав его с плодом, за что и получил в челюсть молнией от бога Индры, а заодно приобрел новое имя — «сломавший челюсть».
«Рамаяна», кн.5, гл.1:
«Хануман с ярким цветочным плащом на плечах в полете был похож на груду облаков, украшенных молнией. Он летел в потоке ветра и глаза его сверкали огнем, словно две молнии, обрушившиеся на гору. Глаза этого рыжего героя напоминали солнце и луну, одновременно взошедшие на небосводе, его нос придавал всему лицу медный оттенок, и оно сияло, как солнце в сумеречные часы. Задранный хвост этого потомка ветра казался поднятым знаменем Индры. Он летел над водой, и воздух под мышками этой могучей, как лев, обезьяны, гудел, как раскаты грома. Хануман, слон среди обезьян, казался метеором, или великой птицей, парящей в небе, или могучим слоном в плотной подпруге, а его тень плыла по поверхности океана, словно корабль, тонущий в бушующем море».
Несмотря на то, что Хануман привел на помощь Раме целое обезьянье войско, летать оно не умело (а Сита томилась на известном острове Ланка). Тогда обезьяний царь, заручившись поддержкой бога океана, стал вырывать из земли огромные деревья, откалывать куски скал и бросать их в воду. Бог океана поддерживал весь этот мусор на плаву, в результате чего и образовался своеобразный мост, по которому Рама с обезьяньим войском устремился на остров.
Дальше, естественно, началось побоище. Обезьяны бились достойно, враг был разбит, вот только незадача — в битве был смертельно ранен брат Рамы — Лакшмана. Мудрый лекарь сказал, что исцелить рану можно, но только для этого нужна особая трава, а растет она в Гималаях на вершине горы. Принести ее нужно до захода солнца, больше Лакшмана не проживет. «Я принесу траву!», — воскликнул пылкий Хануман, да только позабыл расспросить у лекаря как она выглядит. Долетев до Гималаев, Хануман понял, что времени на поиски нет, вырвал нужную гору «с корнем» и принес на Ланку — мол, сами разбирайтесь.
За подобную верность Рама вознаградил царя обезьян даром вечной молодости. С тех пор Хануман для индусов — символ воинственности и преданности, а культ его (и обезьян вообще) распространился на всю Восточную Азию вплоть до Китая.
В эпосе «Махабхарата» Хануман выступает также как мудрец, который возвещает герою Бхиме учение о четырех югах (исторических циклах) и об обязанностях четырех варн (каст).
Каждую весну индусы празднуют день Ханумана. Ханумана обычно изображает человек (представитель самого древнего рода браминов в здешних местах), весь измазанный красной краской. По поверьям, если он измажет кого-нибудь из присутствующих этой краской — в их жизни произойдут перемены: девушки станут невестами, юноши — женихами.
Есть даже такой индуистский анекдот. Однажды Хануман увидел как Сита ставит себе красную точку на лбу. Он спросил: «Зачем ты это делаешь?». «Чтобы понравиться моему мужу Раме», ответила Сита. Хануман подумал немного и на следующий день пришел весь выкрашенный в красный цвет.
Раз уж мы всё равно говорим о восточных обезьянах, хотелось бы напоследок рассказать о знаменитой скульптуре «кочин» с тремя обезьянами, закрывающими глаза, уши и рот. Расхожее утверждение, что она означает «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому ни скажу», не совсем верно. Точнее эта фраза звучит так: «Не вижу зла, не слышу зла, не говорю о зле». По легенде, боги послали на землю обезьян-лазутчиков, которые доносили им о людских делах, а изображение трех лишенных органов чувств макак было талисманом от этих «стукачей». Сейчас в Японии они считаются «защитой» от клеветы.