Байбаки. Удивительные создания! И на самом деле — реликтовые животные. Одни из первых млекопитающих — чудо Природы, и намного старше человека.
Энциклопедический словарь может поведать нам о байбаках предельно кратко, лаконично: «Байбак (степной сурок) — млекопитающее рода сурков. Длина тела до 60 сантиметров. Встречается в степях Европы, Азии (Северный Казахстан). Малочислен, находится под охраной». Но эти безобидные милые существа достойны того, чтобы рассказать о них побольше.
Степной сурок — байбак — исконный обитатель наших степей. Ещё во второй половине XVII столетия в таврических и приазовских степях кочевники — а затем и обитатели Запорожской Сечи — добывали и вывозили в Польшу и Крым тысячи шкурок этих зверьков. Именно тогда — а не во времена ираноязычных скифов и сарматов — начался безжалостный промысел, поставивший к началу ХХ века реликтовый вид на грань вымирания.
Имелась и ещё одна трагичная причина — бесконтрольная распашка степей, достигшая апогея в начале XIX ст.
Вскоре колонии степных сурков сохранились лишь чудом на немногих нераспаханных землях, редких целинных участках да степных балках. Прославляемый на все лады царизм чуть ли не в могилу загнал байбака. А ругаемая с начала т.н. «независимости» на все лады Советская власть, помимо широко известных сталинских репрессий, отличилась заботой о братьях наших меньших — и в XX столетии численность байбаков заметно выросла. К началу развала Союза только в пределах Украины колонии байбака имелись на Старобельщине (Луганская обл.) и Слобожанщине (Харьковская обл.), где они, можно сказать, процветали благодаря зоологу Виктору Токарскому из Харьковского университета.
К тому времени численность байбаков достигла сорока тысяч особей — согласитесь, немало. Примерно такое же количество зверьков насчитывалось в Белгородской и Воронежской областях.
И здесь вполне уместна цитата «из тех времён»: «…С целью проведения мероприятий по охране реликтового вымирающего вида… исполком областного Совета депутатов трудящихся решил создать на территории Великобурлукского района государственный байбачий заказник…»
Байбак устраивает своё жильё в глубокой, достаточно разветвлённой норе с немаленьким округлым входом. Степной сурок трудится над постройкой жилища годами — подземные переходы в несколько ярусов тянутся иногда на десятки метров. Естественно, у выхода из норы накапливается выброшенный грунт — глинистая почва, мел или серозём (верхний тонкий слой чернозёма байбаки не трогают). Курганчик может возвышаться на метр «с хвостиком», а диаметр «постройки» зачастую превышает пять метров!
Байбак, обитающий главным образом на равнинных участках (в яры его загоняет нелёгкая судьба и хищник-человек), использует свой курганчик — сурчину — как наблюдательный пункт. Приближение опасности байбак видит заранее и, обладая запасом времени, может не спеша скрыться в норе, не забыв предупредить сородичей.
Можно сказать, байбак способен оценить степень опасности: если враг далеко, сурок не спешит в укрытие. А если рядом проходит корова или маленькое стадо коз, байбак — особенно старый, опытный «боец» — попросту игнорирует пришельца. Бывали случаи, когда байбаки резкими звуками прогоняли «нарушителя». Если же опасность на самом деле велика — следует особый свист, и тут же вся колония устремляется в укрытие.
В норе сурок живёт многие годы — поскольку отличается завидным долгожительством (по сравнению с большинством иных грызунов). Воистину, мудрость народная в этом случае облекается в конкретную форму: байбак рождается в особой гнездовой камере норы — комнатке для родов сурчихи, и, прожив полную опасностей жизнь, уходит умирать глубоко под землю…
В марте, лишь только на склонах балок сойдёт снег, выходят из нор первые байбаки. Всю зиму зверьки очень крепко спали — во время зимней спячки (похожей на пребывание в «коме») все процессы в его организме замедляются, байбак и дышит гораздо медленнее, что позволяет экономнее расходовать накопленные запасы — попросту говоря, выжить.
Ведь зимняя спячка — единственное спасение для степного сурка. Зверёк-то крупный, не какая-нибудь белка или бурундук — такому великану никаких запасов не хватит на зиму, живи он «как все». И всё же вылезают байбаки по весне из нор своих тощенькими, весьма исхудавшими. И сразу начинают искать прорастающую травку, активно пасутся весь день, восстанавливая потерянный за долгие зимние месяцы вес.
В апреле и в мае сурки выходят «основательно подкрепиться» лишь утром и перед наступлением сумерек — заметно, что к этому времени «первый голод» уже утолён, и животные стали спокойнее, солиднее. Даже, кажется, слегка поправились. В промежутке между кормёжками, когда солнце иссушает всё вокруг полуденным зноем, байбаки скрываются в глубокой прохладной норе. У них — сиеста!
Вреда байбаки человеку не наносят. Или, точнее сказать, вред земледелию минимален, характер носит временный, случайный (если какие-нибудь умники вдруг «самозахватом» распахали землю, на которой издавна жили степные сурки), а посему всерьёз рассматриваться не может, независимо от степени развитости чувства юмора у отдельно взятого скептика.
Байбак — травоядное животное (в отличие от мышей, к примеру, полёвок, леммингов и прочих представителей многочисленного племени грызунов). Кормится он главным образом зелёной массой дикорастущих травянистых, причём лакомится «салатиком» — поедает в каждый период лета лишь наиболее молодые и нежные части растений. Что, в свою очередь, даёт возможность растениям отрастать вновь — точно так же рачительный хозяин выкашивает многократно в течение лета свою люцерну или клевер на сено.
Ясное дело, байбак не прочь отведать и капусточки, молодых бобов или гороха, бахчевых культур и разных корнеплодов, даже попробовать «на зубок» всходы культурных злаков — но это, опять же, при условии, что кто-то не шибко умный нагло влез на территорию зверька. Сами же сурки в походы на посевы не ходят, предпочитая кормиться у норы — на расстоянии всего десяти-двенадцати метров. Иногда, в голодные годы, в засуху байбак может отойти на 15−20 метров — но это в 99% случаев его предел.
Важно запомнить: при достаточном количестве дикорастущих растений степной сурок никогда не начнёт поедать сельскохозяйственные культуры — да он и не стремится вовсе переселяться на пахотные земли, даже на «дикие островки» среди полей — некомфортно ему в таких условиях «тотального окружения».
В мае у жилищ начинают выглядывать молоденькие байбачата. Только недавно родились — рядом, внизу, «дети подземелья», — а уже интересуются внешним миром. Собственно, почти у всех зверей (да и у людей, тоже ведь млекопитающие) молодёжь любопытна, ей важно этот новый мир освоить, понять, принять. Полюбить, в конце концов…
Практически всё лето и взрослых, и молодых байбаков можно наблюдать в пределах колонии. Они ведь не уходят далеко от своей спасительницы-норы.
Но в августе зверьки явно потяжелели, меньше времени проводят на поверхности — они сыты, а сытого всегда тянет в дремоту. Теперь, чтобы застать байбака на поверхности, надо проявить определённое терпение. Малоподвижные, жирные зверьки на часок-другой выходят из норы — вынося мусор. Они чистят жилище, готовясь к приближению зимы.
А в начале сентября сурки уже начинают залегать в спячку. Впрочем, ещё в октябре можно увидеть отдельных «беспокойных жителей» (не обязательно это молодёжь — выходят «погреть косточки» в последних тёплых лучах и «старички»). Они застыли прямо над входом в нору, нежатся под осенним солнцем…
Но почти все их сородичи, остальные жители колонии, давно уже смотрят сладкие сны в зимовочных камерах, расположенных иногда в трёх метрах под поверхностью земли, спят глубоким здоровым сном. Нора и в это время года — надёжное убежище не только от холода, но и от мелких докучливых хищников, поскольку вход в неё хозяин закрывает массивной (до метра длиной!) глиняной «пробкой».