На дворе весна идет — репу сеет весь народ. Ну, и наш мужик не хуже — голод выгонит наружу. Будешь сеять даже в стужу — лишь бы было, что на ужин. Так и в этот самый год — надо сеять огород. На беду, в тот огород через лес тропа идет. А в лесу медведь бушует, уж с берез кору дерет — тоже, видно, звон в желудке спать спокойно не дает.
Наш мужик набрал семян (два мешка, один стакан). И поехал к огороду репу сеять для народу. Не прошло и полпути, как навстречу из дубравы на него медведь летит. Ну, мужик перекрестился, глаз прищурил, расхрабрился. Но потом слегка смутился и два раза обмочился.
— Не губи, хозяин мишка. Пожалей хотя б детишек. Хочешь, завтра мы с женой здесь вот встретимся с тобой. У нее такие ляжки: прям не ляжки, а «вкусняшки».
— Мясо мало, погляжу. Ты давай, сиди-ка смирно, я за кетчупом схожу.
— Может, мы договоримся?
— Хочешь, чтоб я подавился? Не вертись, тебя прошу — пополам перекушу. Ты лови последний миг. Что невесел-то, мужик? Жизнь — изменчивый предмет: сегодня есть, а завтра нет. Так что зря ты загрустил — ты считай, что день твой «завтра» чуть пораньше наступил.
— Вот смотри, сейчас я еду поле репкой засевать. А по осени приеду урожай свой собирать. И тебе в обмен на жизнь я готов его отдать. Как тебе мой план, прекрасен?
— Складно «чешешь» — я согласен.
— Выбирай тогда, дружок, что получишь с урожая: иль вершок, иль корешок?
— Я себе беру вершки.
— Мне остались корешки.
— По рукам мужик, тогда. И смотри, чтоб ровно в сроки у меня была еда. Коль не выдашь мне вершков — сам пойдешь, мужик, на плов. Яйца пустим на омлет. В-общем все, мужик, привет.
День идет, сменяет ночь. А медведь пожрать не прочь. Ходит по полю кругом, а кругом большой облом. Очень медленно растут — ничего не сделать тут. Он ту репку поливает, самым свежим экскрементом постоянно удобряет. Наконец, созрела репка, и вершки уж к небу прут — ну, медведь от счастья пляшет, и мужик наш тут как тут.
— Что, мужик, дождались мы? Хорошо, что до зимы. Я вершков в свою берлогу горку с верхом натащу и голодною зимою с аппетитом похрущу.
— Повезло тебе, лохматый, будешь сытый и богатый. У меня наоборот — корешки не лезут в рот. Эта пища для свиней, чтобы сделать им больней.
— Ладно, хватит тут без толку языки свои чесать — ты давай бери лопату, урожай пора копать.
Ну, мужик лопату взял, очень шустро все вскопал: отрубил все корешки и оставил лишь вершки.
— Вышло время разбегаться. Поздравляю с урожаем, и счастливо оставаться.
И мужик, стегнув кобылу, прочь помчался со всей силы. А медведь остался в поле, чтоб вершки к зиме готовить. Взял, который покрупней, и сожрал его скорей. Нету радости на роже — обманул мужик, похоже. На зубах ботва хрустит — толку нет, живот болит. И от ярости медведь на весь лес начал реветь, куст ломать, траву топтать, чью-то маму вспоминать.
Зиму ту он плохо спал. Изо всех деликатесов только лапу пососал. А мужик, хитрюга редкий, ел всю зиму свою репку. Ел упорно, не стеснялся, не болел, а поправлялся. И, что на зиму припас, все ушло сквозь унитаз. Чтобы как-то дальше жить, надо поле засадить. Он набрал семян пшеницы и лошадку в лес послал. А в лесу медведь уж ждет.
— Ой, мой миленький идет. Значит, буду есть на ужин я из мяса антрекот. Стал один ты толще двух — с корешков, небось, распух? Я свершу обряд кровавый посередь лесной дубравы. И сейчас тебе вершок оторву с большим цинизмом, прям под самый корешок. Ух, наемся я мяска «на потом» и «на пока». Чтоб ты понял, как мне нужен, буду звать тебя я «Ужин».
— Извини, мой друг лохматый. Я ни в чем не виноватый. Выбрал сам себе вершки, так что, мишка, не взыщи.
— Что в мешках-то притащил? Мяса, хлеба и вина?
— Там всего лишь семена.
— Эта пища мне вредна. Я же, все же, — не ворона, чтобы лопать семена. Ладно, есть тебя не буду: засевай поля покуда. И смотри, ядрена вошь, не надейся на удачу — в этот раз не проведешь. Ешь ты сам свои вершки — мне оставишь корешки. А теперь давай, Стаханов, отрабатывай косяк. Ну, ты как, задачу понял?
— Слава богу, не дурак.
Дело к осени идет, ждет мужик, и мишка ждет. И пшеничка колосится, зерна наливаются. И медведь навоз кладет: тужится, старается. Вот созрели семена — значит, нужно убирать. На дороге слышен звон, то мужик лошадку правит, за вершками едет он.
— Ну, мужик, давай скорей, убирать еду с полей.
— Это мы с большой охотой.
— Ну, раз так, давай работай.
Отобрал мужик вершки, дал медведю корешки, на телегу взгромоздился и поспешно удалился. В общем, верно рассудил — за пшеничные отростки мишка бы не похвалил. А медведь разинул пасть, чтоб ни крошке не пропасть, пожевал тот корешок — у него случился шок. Хуже дряни он не ел. Он погнался за телегой, но куда там… не успел. Сел медведь среди бурьяна, почесал в затылке рьяно:
— Надо было лучше в детстве биологию учить. Раз мужик оставил «с носом», значит, так тому и быть.
А мораль у этой сказки всем подходит без оглядки. У медведя, человека… нет мозгов — считай, калека.
2008 © juriy