Перейти к предыдущей части статьи
Внешне саранча похожа на кузнечика — только размер у неё крупнее, усики значительно короче (не больше половины длины тела), а яйцевод — совсем небольшой. Ну, и стрекочет она по-другому (не с помощью надкрылий, а с помощью бугорков на бёдрах) и гораздо громче.
Самым удивительным является то, что саранча умудряется вести два совершенно разных образа жизни, которые зоологи называют одиночной и стадной фазами.
В одиночной фазе эти насекомые относительно немногочисленны, спокойны и малоподвижны, поэтому серьёзной угрозы для сельского хозяйства не представляют. Однако как только саранча почувствует, что пришла засуха и пищи станет не хватать, она сразу начинает активно размножаться, образуя за короткий срок настоящую армию — скученную, нервную и очень голодную. Это сказывается даже на внешнем виде: стадная саранча окрашена заметно пестрее одиночной, из-за чего учёные даже когда-то считали, что это два разных вида.
Феликс Кривин «Фаза одиночества»:
Реклама
Великое прошлое шистоцеров (одно из названий пустынной саранчи — С.К.) является залогом их великого будущего и утешением в их убогом настоящем. […]
— Что-то у меня ломит суставики, — говорит сосед шистоцер, заглядывая ко мне под кустик.
— А брюшко? Как у вас брюшко?
Глупейшие, нелепейшие разговоры! Мы совершенно не умеем общаться — может быть, потому, что проходим одиночную фазу развития, когда каждый у себя под кустиком, каждый сам по себе.
Тогда, на марше, шистоцеры шли в едином строю, форсируя реки, оставляя за собой безжизненные поля. Их клевали птицы, их давили машины, их жгли огнем и травили смертельными ядами, они гибли миллиардами, но никто не покинул строй. А когда вся их армия взмыла в небо, на земле наступило солнечное затмение…Реклама
Феликс Кривин не сильно преувеличил. Летящая стая саранчи действительно напоминает грозовую тучу, а скрипучий гул крыльев слышен за несколько километров. В своих грабительских походах (точнее, полётах) эта «армия» способна преодолевать огромные расстояния.
Так в 1954 году стая пустынной саранчи, аки войско викингов, вылетела из Северо-Западной Африки, пересекла море и достигла берегов Британии, преодолев 2400 км.
Самая же многочисленная стая саранчи была официально зарегистрирована в 1875 году в районе американских Скалистых гор. Наблюдатели рассказывали, что она растянулась на 180 км в ширину и 2900 км в длину!
Недаром в литературе слово «саранча» часто используется как метафора прожорливости, плодовитости, бедствия, толпы или несметного полчища врагов.
Фараон Рамзес II об армии хеттов:
Они покрывали горы и долины и были похожи на саранчу во множестве.
Нашествия саранчи нашли отражение и в Библии. Наиболее красноречивой является история пророка Моисея, который вынуждал фараона отпустить евреев из плена, насылая на его страну ужасные катастрофы — т.н. «египетские казни». Восьмой «египетской казнью» как раз и стала саранча.
Библия, Книга Исхода (10:13−14):
И простер Моисей жезл свой на землю Египетскую, и Господь навел на сию землю восточный ветер, продолжавшийся весь тот день и всю ночь. Настало утро, и восточный ветер нанес саранчу.
И напала саранча на всю землю Египетскую и легла по всей стране Египетской в великом множестве: прежде не бывало такой саранчи, и после сего не будет такой; она покрыла лице всей земли, так что земли не было видно, и поела всю траву земную и все плоды древесные, уцелевшие от града, и не осталось никакой зелени ни на деревах, ни на траве полевой во всей земле Египетской.Реклама
Ну, а в 9 главе «Апокалипсиса» («Откровения Иоанна Богослова») саранча и вовсе предстаёт настоящим мифическим монстром — исчадием ада и одним из знамений Конца Света.
«Откровение Иоанна Богослова» (9:3−11):
…из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы.
И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих.
И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев; и мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека.
В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них.
По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее — как лица человеческие; 8 и волосы у ней — как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов.Реклама
На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее — как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну; у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была — вредить людям пять месяцев.
Царем над собою она имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион.
«Аполлион», в котором нетрудно узнать древнегреческого Аполлона, упомянут здесь не случайно. Чтобы избавиться от нашествия прожорливого насекомого, греки действительно молились этому «многофункциональному» богу, одно из имён которого звучало как Парнопий («истребитель саранчи»). У китайцев ту же функцию выполнял бог Ба-чжа, выглядящий как человек с птичьим носом и птичьими ногами.
Впрочем, одними молитвами не ограничивались. Нередко поле, на которое обрушивалась саранча, греки просто сжигали вместе с насекомыми вредителями. Это нашло отражение в знаменитой «Илиаде» Гомера (гл. 21).
Воды, кругом берега застонали. Троянцы в потоке
Плавали с криком туда и сюда, крутясь в водовертях.Реклама
Как под напором огня, саранча, трепыхая крылами,
Мчится спастись у реки. Но жжет её, вспыхнув внезапно,
Неутомимый огонь. И прыгает вся она в воду…
А вот моя знакомая — очень старенькая — бабушка Варвара, у которой я снимал флигель во время учёбы, вспоминала о более простом способе борьбы с саранчой. Когда саранча плотным ковром покрывала поле, колхозники привязывали к подошвам ног доски и просто ходили по полю, давя незваных гостей…
Кстати, я специально привёл отрывок «Илиады» в переводе Викентия Вересаева, а не в классическом переводе Николая Гнедича. Дело в том, что сегодня мало кто поймёт о ком идёт речь в строчке: «Словно как пруги, от ярости огненной снявшися с поля…»
«Пруги», «прузи» — это старинное русское прозвище саранчи. Да-да, наши предки страдали от этой напасти ещё со времён Древней Руси. Например, вот как летописец описывал нашествие саранчи в конце XI века: «Придоша прузи на Руськую землю […] поедоша всяку траву и многа жита».
Существует и забавная историческая байка о том, как Новороссийский генерал-губернатор граф Воронцов в 1824 году отправил хорошо известного нам чиновника — Александра Сергеевича Пушкина — в Херсонскую область координировать борьбу с саранчой. А тот, мол, обиженный подобным поручением, послал руководству издевательский «отчёт» в стихах:
Саранча:
23 мая — Летела, летела;
24 мая — И села;
25 мая — Сидела, сидела;Реклама
26 мая — Всё съела;
27 мая — И вновь улетела.
Коллежский секретарь Александр Пушкин.
В русском переводе «Библии» можно найти ещё одно устаревшее название саранчи — на этот раз греческое. Например, в «Евангелии от Матфея» (3:4) рассказывается о подвижничестве Иоанна Крестителя в пустыне, где он питался только «акридами и диким мёдом». О каком «диком мёде» в пустыне (!) могла идти речь, спорят до сих пор (то ли это сок пальм и смоковниц, то ли лишайники). А вот с «акридами» в целом всё ясно — так называли саранчу.
Мог ли Иоанн Креститель выжить, питаясь саранчой? Вполне, ведь тела этих насекомых очень богаты белком. Говорят, что во время нашествия саранчи в Египте и Дамаске даже падали цены на мясо! А если учесть, что во время военного похода акридами не брезговал питаться сам пророк Мухаммед, то неудивительно, что арабы до сих пор сушат и жарят этих насекомых. За что и получили от их извечных врагов — персов — неполиткорректное прозвище «пожиратели саранчи».
В человеческое меню попадают и другие представители отряда прямокрылых
. Например, в 2017 году в американской газете «The Wall Street Journal» рассказывалось о компании из Техаса, которая разводит на специальных фермах сверчков. Откормленных насекомых замораживают до смерти и готовят из них разнообразные снеки (со вкусом барбекю, сметаны с луком, уксуса, морской соли).На этом месте рассказ о сородичах кузнечиков можно было бы и закончить, но предчувствую, как отдельные читатели могут воскликнуть: «А как же богомол?» Поэтому в следующий раз я расскажу о богомоле, хотя мне и придётся погрешить против зоологической систематики.